Скорбная память о шабалинских жителях. Алевтина Рыжкова

Скорбная память о шабалинских жителях. Алевтина Рыжкова

Иногда ненароком встретишься с человеком, но так сердце тронет его судьба, что хранишь память о встрече всю жизнь.

Многие шабалинские жители преждевременно покинули этот мир. Но пока память о них жива в сердцах земляков, значит, живы и они…  

Знакомство в шабалинской больнице 

 

Место действия: Шабалинский район,  больница в поселке Ленинское.

Ей было чуть больше 30 лет: роскошные русые волосы, чуть вздёрнутый нос и доброта, бесконечная доброта, исходящая из глаз. Не случайно Алевтина Рыжкова любила весь мир, светло отзывалась о людях: ни одной чёрной краски, ни одного серого полутона. Да и сама слыла всеобщей любимицей.

Работала в библиотеке, участвовала в художественной самодеятельности, выступала в народном театре. Судьба свела нас в одной больничной палате. Алевтина говорила без умолку, словно боясь пропустить что-то самое важное. Вспоминала мать, любимого человека, брата, многочисленных подружек. Больше всего вызывал в душе её восторг ещё не родившийся ребёнок! «Знаешь, — шептала она мечтательно,- у меня непременно родится девочка. Когда она пойдёт в первый класс, завяжу ей огромные белые банты. Дочь будет стоять на линейке самая красивая». 

Ожидание первенца 

 

Ожидание первенца всегда волнующе. Какие у него будут глаза, ручки, пальчики?

7777

Приносят новорожденного ребенка в палату, и матери кажется — это сама нежность с неизъяснимой, ни с чем несравнимой радостью тихо заполнили мир…

Сколько хороших колыбельных песенок сочинили люди и пели над кроватками своих малышей! Отец моих детей, например, тихо напевал, глядя на первенца:

Заливался плачем, смехом,

Как звоночек,

Спи, усни же без помехи,

Мой сыночек!

Будет сон, как рубашонки

Белоснежность,

Спи, раскинувши ручонки

Моя нежность!

Померла при родах Алевтина!

Там, в больнице, мы с Алевтиной и расстались. Я выписалась и полностью погрузилась в семейные дела. Может быть, всё так бы и забылось, стерлось в памяти, если бы однажды, припомнив белые банты, не спросила у общей знакомой, а не мальчика ли Аля родила?

-Нет, дочь у нее, — как-то не весело прозвучало в ответ.

-Значит, сбылась ее мечта?

-Померла при родах Алевтина!

-Не может быть?! Здоровая же совсем женщина… А как ее ребенок?

-И дочь мертва…

Что-то похолодело внутри и оборвалось от этих слов…

Прошли годы. Мне все время хотелось прийти к Алевтининой маме и рассказать, как ее любила собственная дочь, вспомнить те маленькие подробности — пустячки, которые, может, и есть смысл нашей жизни. Не собралась, не побежала, не рассказала. А сейчас и рассказать некому.

Обретя вечный покой, мать и дочь снова вместе. Когда же захожу в районную библиотеку, все время сдерживаюсь, чтобы не спросить:

-Девочки, вы знаете, как Алевтина вас всех очень любила! А вы? Вы ее помните?

На стене, с черной траурной ленточкой, висит портрет Алевтины. Отвожу взгляд и молча ухожу прочь. Вижу — помнят…

Белые банты, которые некому завязать…

Но осталась одна ниточка, которая до сих пор связывает меня с этой женщиной — ее брат, Юрий Андреевич. Он – весельчак, и чем-то похож на сестру. Ю.А.Рыжков так же любит мир и окружающих людей, часто смеется и шутит, хотя в глубине его души похоронено еще одно горе. Он потерял в Армии единственного сына. Эту боль Юрий Андреевич переносит по-мужски, в одиночку… Вот и на этот раз мы вспомнили только его сестру Алевтину.

Скорбно стоим у могилы… Юрий растерянно осыпает ее живыми цветами. Достав из кармана горсточку зерна, кидает его на холмик, приговаривая:

— Птицы зернышки склюют, душу сестрицы моей помянут…

Отчего-то и мне нестерпимо больно стоять здесь! Почему мучительное чувство вины не покидает до сих пор? Не пойму… Оттого ли, что не убедила Алевтину уехать из шабалинской в областную больницу, или оттого, что так счастлива сама, когда мой одиннадцатилетний сын, проснувшись, с ясной улыбкой тянет ко мне свои детские ручонки со словами «мама»… А она, Алевтина, нежно мечтавшая о дочери, так никогда и не завязала ей белые банты…

Шабалинский район

Заметка написана 12 лет назад

Рейтинг
( Пока оценок нет )
Надежда Панарина/ автор статьи

Одного древнегреческого философа приговорили к казни. Утром приговоренного вывели на площадь перед тысячной публикой. Был он неряшлив, со всклоченной бородой и шевелюрой волос. Его спросили:
- Что ж ты делал всю ночь? Неужели нельзя было в порядок привести свой внешний вид?
На что философ ответил:
- Я всю ночь приводил в порядок свои мысли…

Добавить комментарий

Шабалинский край родной