Местный женский монастырь обратился к советской власти в Екатеринбурге с ходатайством о том, чтобы поставлять продукты семье Романовых. Областной исполком разрешил им это делать, чтобы учинить строгое наблюдение за доставляемым. При передаче сливок в пробке бутылки был обнаружен кусок пергамента. Там было написано, что все приготовлено для спасения царской семьи. Ожидают их согласия,- подпись офицера. Царь ответил, что они «готовы при условии, чтобы без риска». (Теперь историкам стало известно, что эта переписка с провокационными целями была организована ВЧК, а письма к царской семье от имени некого белогвардейского офицера писал на французском языке член Уралсовета П.Л.Войков.)
Расстрел царской семьи не был неизбежной необходимостью «в виду приближения контрреволюционных банд к красной столице Урала». Вопрос о переводе семьи Романовых в другое место не ставился. Судьба их решается в спешке — казнить всю семью, включая детей в возрасте от 13 до 23 лет без суда и следствия. Были убиты не только царь с царицей, но и пятеро их детей. Они виновны только в том, что родились в семье российского самодержавца.
Лучшие представители России не желали принимать исторический прогресс, если он оплачен хотя бы одной слезой невинного младенца.
Именем революции, магической формулой того времени, свершались в России гнусные преступления!
Кто участвовал в расстреле царской семьи Романовых?
«Ликвидировать» царскую семью поручено товарищу Юровскому. Он вспоминает:
— Мне поручено только привести приговор в исполнение, удаление трупов и перевозка их лежала на обязанности товарища Ермакова. Охранник П.С.Медведев рассказывал:
— В 12 часов ночи Юровский стал будить царскую семью. Николай II и все семейство его, а также доктор и прислуга встали, оделись, умылись и все одиннадцать человек вышли из своих комнат. Сам царь на руках вынес сына Алексея. В комнате внизу собралось 22 человека: 11 подлежащих расстрелу и 11 человек с оружием. Со всех членов царской семьи были сняты кольца, браслеты, двое золотых часов. Охранник А.Стреконин утверждал:
— В левой руке Юровский держал небольшой листок, читая приговор, а правую — в кармане брюк. При последнем слове вытащил из кармана револьвер и выстрелил в упор в царя. Затем принесли носилки, начали убирать трупы на грузовой автомобиль. Когда ложили одну из дочерей на носилки, она вскричала и закрыла лицо рукой. Живыми остались также и другие. Стрелять было нельзя, двери открыты. Ермаков взял у меня винтовку со штыком и доколол всех, кто остался живым.
Мы негодуем за пытки Каддафи в Ливии, а что делали палачи с царской семьей в России?
Не были сразу убиты Алексей — малолетний сын царя, три его сестры, фрейлина и Боткин. Это удивило коменданта, так как «целили прямо в сердце», но «пули от наганов отскакивали от чего — то, рикошетами, как град, прыгали по комнате». Юровский делился впечатлениями:
— Когда одну из девиц пытались доколоть штыком, то штык не мог пробить корсаж. А вот как вспоминал те кошмарные события красноармеец Анатолий Якимов:
— Первыми были убиты бывший император и наследник. Остальные узники оказались раненными. Их пришлось пристреливать, добивать прикладами и прикалывать штыками. Особенно много возни было с фрейлиной. Она все металась, стараясь прикрыться подушкой. На теле ее мы насчитали 32 раны. Великая княжна Анастасия Николаевна упала в обморок. Когда ее стали осматривать, она дико завизжала. После чего ее убили штыками и прикладами.
По словам Якимова, сцена убийства доктора Боткина была невероятно жестока. Красноармеец не мог выдержать вид пыток царской семьи и несколько раз выходил на воздух, чтобы освежиться. Следы крови на полу были замыты и засыпаны песком.
Во времена «классового подхода» — убийство царя считалось желанной и высокой честью. Высокую честь расстрелять царя приписывали себе три человека: комендант Дома особого назначения Юровский, начальник караула, член Уральской коллегии ЧК М.Л.Медведев, а также Ермаков.
В 1930 годы Ермаков, выступая перед пионерами, говорил:
— Основанием для расстрела было личное распоряжение Ленина. Когда позвали меня, то сказали: «На твою долю выпало счастье расстрелять и схоронить так, чтобы никто и никогда их трупы не нашел, под личную твою ответственность». Хорошо сохранилось у меня в памяти: у правого фланга сел Николай, Алексей, Александра, старшая дочь Татьяна, далее доктор Боткин сел, потом фрейлина и дальше остальные. Машина загудела. Все это нужно было для того, чтобы заглушить выстрелы… В это время поднялся меж ними плач. Один другому бросались на шею, затем дали несколько выстрелов, и все упали. Тогда я стал осматривать их состояние. Которые еще были живы, я давал новый выстрел в них. Николай умер с одной пули, жене дано две, другим тоже по несколько пуль. В ночь с 17-го на 18-го сжег трупы, облив керосином и серной кислотой. Я велел всех раздеть, чтобы одежду сжечь. Когда стали снимать платье, у дочери нашли медальон, на котором была изображена голова Распутина. У дочерей в лифчиках были спрятаны драгоценные камни. Ранним утром 17 июля грузовой автомобиль привез убитых на рудник в урочище Четырех Братьев. Трупы бросили в открытую шахту. Уральский военный комиссар Голощекин пришел в страшную ярость. Задача оказалась невыполненной. Трупы захоронены, но не уничтожены. Могут стать добычей подходивших белогвардейцев. Тогда началась беготня за бензином, серной кислотой и спиртом. Из шахты каждый труп вытаскивали по отдельности, привязав веревкой. Когда всех вытащили, разложили на три группы дрова. Дрова облили керосином, а трупы серной кислотой. По словам Ермакова, они устроили «Крематорий над коронованным разбойником. Пепел был зарыт. Окончательно покончили с Романовыми, чтобы их друзья не вздумали создать святых мощей»
