Нетленная память о Екатерине Великой…
Люди, живущие в Шабалинском районе, из поколения в поколение бережно хранят и передают «по наследству» воспоминания от свидания с коронованной особой.
Российская Императрица Екатерина II в 1787 году проезжала по территории Черновского округа, где в то время проходил тракт. С той поры стал он именоваться Екатерининским. Начинался тракт от Вологды, затем шел на Никольск — Устюг — Ключи — Черновское — Старицу — Котельнич — Пермь и далее в Сибирь.
Более двух столетий назад проезд царицы по вятской земле считался чудом, сравнимым по своей значимости разве что со вторым пришествием Христа.
Весь честной народ готовился к этому событию. На церкви (над алтарем) вмонтировали портрет августейшей. По обе стороны дороги высадили молодые березки.
Каждый раз я приезжаю сюда с необъяснимым трепетом в душе. Сама природа здесь завораживает. Места тут заповедные: с голубоватым мхом и сосновым лесом, со струящейся чистой водой Ветлуги, с ее неповторимыми излучинами.
Все в мире тленно. Бессмертна лишь память…
Воспоминания Аксиньи об Екатерине Великой
Бабушка моя Аксинья, проживавшая в деревне Протасы, вспоминала, что золоченую карету, запряженную восемью лошадьми, сопровождала вооруженная охрана. Ехала обслуга: врачи, фрейлины, повара. Шли многочисленные повозки с багажом — продуктами, кухонной посудой, одеждой. В с. Ключи гостья чуть-чуть задержалась испить чайку. Крестясь, на почтительном расстоянии ожидал ее народ. При приближении кареты люди падали ниц. Мужчины снимали головные уборы. Звонили торжественно колокола. В местном храме отслужили молебен за здравие императрицы.
Екатерининский тракт
Екатерининский тракт прослужил народу 111 лет. Вдоль него высились верстовые столбы, а через каждые 15-20 километров располагались постоялые дворы (Вохомская, Полысаевская, Старицкая, Черновская станции), где командированные чиновники меняли лошадей.
Память человеческая жива
Какое счастье, что человеку дан дар воображения! Вижу крестьян. Они сидят на скрипучих телегах в льняных самотканых рубахах.
— Ну, родимая! — бойко кричит один из мужичков и, раскрутив со свистом в воздухе кнут, сильно ударяет им по впалым бокам клячи. Путь не близок — в Вохму, в г. Никольск везет он свои изделия: глиняную посуду, плетеную обувь, продукты. У купцов товар побогаче: яблоки, вино, фабричные ткани. А вот мчится лихая тройка. Возвращается хмельной купец с ярмарки. И раздаются меж деревьев слова бередящей душу песни:
— Ямщик, не гони лошадей… Мне некуда больше спешить…
Да, многое помнит на своем веку Екатерининский тракт. Идут политические заключенные. Бряцание кандалов и цепей. Сердобольная крестьянка в расшитом сарафане выносит им ковригу хлеба и крынку с молоком:
— Храни вас Господь!
А вон мужик в подпоясанном кафтане протягивает трясущейся рукой каторжному мешочек с самосадом, приговаривая:
— Затянись, авось полегчает…
В деревне Пустой Посад, недалеко от Старицы, была построена ночлежка, где осужденные спали на соломе. Зной и духота, холод и болезни подстерегали их на каждом шагу. Поэтому не случайно многим арестантам не удавалось дойти до Сибири. У деревни Бородино Свечинского района было специальное кладбище для умерших каторжников…
Давно уже прошли в ссылку декабристы Розен и Оболенский. Выросли, состарились и отшумели своей листвой белоснежные березы.
Однако сквозь годы, я как будто наяву, слышу тревожный шелест их листьев, представляю царственную поступь Екатерины. Торжественный звон колокола, у которого давно уже вырван язык, раздается окрест… А значит, память человеческая жива…
